ТРИ СЕСТРЫ
«Три сестры» в нашем театре – это абсолютная закономерность, потому что мы прожили вместе пятнадцать лет… На репетициях такое придумать и «нарепетировать» невозможно – то, как мы понимаем друг друга без слов иногда, по жесту, по мимике… «Три сестры» должны рождаться именно в таких труппах.
Г. Тюнина, 2004 г. [1]
Г. Тюнина, 2004 г. [1]
Сцена из спектакля «Три сестры». 2004 г. Фотограф М. Гутерман. Фотография из фонда РГБИ.
Три молодые женщины страстно… хотят жить и быть счастливыми, а им предстоит узнать, что жизнь и счастье далеко не всегда одно и то же… они цепляются за игры и смех, за глупую, никчёмную работу, … и разве не драматично их трезвое, взрослое осознание, что радость скоротечна, мечты чаще всего несбыточны, а страдания неизбывны? Вот, собственно, о чём поставлен спектакль…
О. Егошина, 2004 г. [2]
О. Егошина, 2004 г. [2]
Ольга – Г. Тюнина, Ирина – К. Кутепова, Маша – П. Кутепова. 2004 г. Фотограф М. Гутерман. Фотография из фонда РГБИ.
 |  |  |
Ирина – К. Кутепова, Тузенбах – К. Пирогов. 2004 г. Фотограф М. Гутерман.
Фотография из фонда РГБИ.
Фотография из фонда РГБИ.
Вершинин – Р. Юскаев, Маша – П. Кутепова. 2004 г. Фотограф М. Гутерман.
Фотография из фонда РГБИ.
Фотография из фонда РГБИ.
Ольга – Г. Тюнина. 2004 г.
Фотограф Л. Герасимчук.
Фотография из фонда РГБИ.
Фотограф Л. Герасимчук.
Фотография из фонда РГБИ.
Обаяние и талант чеховских сестёр, - по Фоменко – не в том, что знают языки, не в их красоте… Талант в свободе их движений, в изменениях лиц, порхающих пленительных интонациях, обострённом восприятии окружающего мира, в умении легко обласкать и беззащитности перед грубостью.
О. Егошина, 2004 г. [3]
Чебутыкин – Ю. Степанов, Ирина – К. Кутепова. 2004 г. Фотограф Л. Герасимчук.
Фотография из фонда РГБИ.
Тузенбах – К. Пирогов. 2004 г. Фотограф М. Гутерман. Фотография из фонда РГБИ.
Сцена прощания Тузенбаха с Ириной… Уже не офицер, ещё не штатский..., борон одет как клоун: на одном плече пальто, на другом- шинель, а шляпа и фуражка поочерёдно водружаются на голову. Здесь и отчаянная бравада, … и совершенно однозначное предчувствие конца.
Н. Каминская, 2004 г. [4]
Страшнее всего… не отчаяние, не душащие слёзы, не рвущаяся душа, а… это безразличие, когда незачем, нечем и не для кого жить… не трагедия разрушения единственного в городе интеллигентного дома, а вялая опустошённость Чебутыкина.
О. Егошина, 2004 г. [5]
О. Егошина, 2004 г. [5]
Чебутыкин – Ю. Степанов. . 2004 г. Фотограф В. Баженов. Изображение взято из книги «Московский театр «Мастерская П. Фоменко»,
собрание сочинений», том первый. – М.: Европолиграфик, 2008. – С.751. Из фонда РГБИ.
Маша – П. Кутепова, Ольга – Г. Тюнина, Ирина – К. Кутепова. 2004 г. Фотограф Л. Герасимчук. Фотография из фонда РГБИ.
Постановку одной из самых печальных русских пьес П. Фоменко заканчивает сдвоенной нотой горечи и надежды, надежды на людей, которые будут через 300 лет, и на то, что где-то есть Москва и старая Басманная –какая-то другая жизнь.
М. Зайонц 2006 г. [6]
М. Зайонц 2006 г. [6]
